За троцкизм!

Программная декларация Большевистской тенденции

Следующий документ был принят объединенной конференцией Большевистской тенденции и Левой Троцкистской тенденции в 1987 году как кодификация программного соглашения, достигнутого обеими организациями.

1. Партия и Программа

«Нельзя формулировать интересы [рабочего] класса иначе, как в виде программы; нельзя защищать программу иначе, как создавая партию. Класс, взятый сам по себе, есть только материал для эксплуатации. Самостоятельная роль пролетариата начинается там, где он из социального класса в себе становится политическим классом для себя. Это происходит не иначе, как через посредство партии. Партия есть тот исторический орган, через посредство которого класс приходит к самосознанию».
— Л.Д. Троцкий, «Немецкая революция и сталинская бюрократия», 1932 г.

Рабочий класс – единственный подлинно революционный класс в современном обществе, единственный класс, способный положить конец безумству капиталистического господства в международном масштабе. Фундаментальная задача коммунистического авангарда состоит в том, чтобы привить классу (особенно его важнейшей части – промышленному пролетариату) сознание своей исторической роли. Мы решительно отвергаем все уловки центристов и реформистов, лайфстайлистов и секторалистов, видящих в той или иной непролетарской части населения более вероятное средство социального прогресса.

Освобождение пролетариата, а вместе с этим и устранение материальной базы всех форм социального гнета, упирается в вопрос о руководстве. Все многообразие потенциальных «социалистических» лидеров в конечном счете сводится к двум программам: реформа или революция. Претендуя на то, чтобы предложить «практическую» стратегию постепенного преодоления неравенства классового общества, реформизм стремится примирить рабочий класс с требованиями капитала. Революционный марксизм, напротив, основан на фундаментальном антагонизме между капиталом и трудом и вытекающей из этого необходимости экспроприации буржуазии пролетариатом как предварительного условия любого значительного социального прогресса.

Гегемония буржуазной идеологии в различных ее формах внутри пролетариата представляет собой самый мощный оплот капиталистического господства. Как отметил Джеймс П. Кэннон, исторический лидер американского троцкизма, в книге «Первые десять лет американского коммунизма»:

«Сила капитализма не в нем самом и его собственных учреждениях; он выживает лишь потому, что имеет опору в организациях рабочих. Как мы видим теперь, в свете того, что мы узнали из Русской революции и ее последствий, борьба за социализм на девять десятых есть борьба против буржуазного влияния в рабочих организациях, в том числе и в партии».

Ключевое различие между революционной организацией и центристской или реформистской заключается не столько в абстрактных формулировках конечных целей и задач, сколько в позициях, которые каждая из них выдвигает в конкретных ситуациях, возникающих в результате классовой борьбы. Реформисты и центристы подстраивают свой программный ответ к каждому новому событию в соответствии с иллюзиями и предубеждениями своей аудитории. Но задача революционера состоит в том, чтобы доносить рабочим и угнетенным то, что им еще не известно.

«Программа должна отражать объективные задачи рабочего класса, а не требования вытекающие из сиюминутной отсталости сознания рабочих. Она должна отражать общество как таковое, а не нынешнюю отсталость рабочего класса. Она – инструмент преодоления отсталости … Мы не можем откладывать или изменять объективные условия, которые не зависят от нас. Мы не можем гарантировать, что массы разрешат кризис, но мы должны показать ситуацию именно так, как она есть, и в этом – суть программы».

— Троцкий, «О политической отсталости американских рабочих», 1938 г.

Мы стремимся укоренить коммунистическую программу в рабочем классе через создание основанных на программе объединений в профсоюзах. Такие формирования должны активно участвовать во всех видах борьбы за частичные реформы и улучшение положения рабочих. Они также должны быть самыми твердыми приверженцами боевых традиций классовой солидарности, например, постулата: «Ни в коем случае не предавать забастовку!». В то же время они должны стремиться привлечь наиболее политически сознательных рабочих к такому мировоззрению, которое выходит за рамки узкопрофессиональной цеховой боевитости и обращается к острым политическим вопросам современности, указывая на необходимость устранения анархии производства ради прибыли и замены его рациональным, плановым производством для удовлетворения человеческих потребностей.

Наше воздействие на массовые организации пролетариата основано на Переходной программе, принятой учредительным конгрессом Четвертого Интернационала в 1938 году. В определенном смысле для марксистов не может быть такой вещи, как «завершенная программа». Необходимо учитывать историческое развитие последних пяти десятилетий и потребность решения проблем, связанных с борьбой тех слоев класса и/или угнетенных, которые не рассматривались в проекте 1938 года. Тем не менее, в своей основе программа, на которой был основан Четвертый Интернационал, сохраняет всю свою актуальность, поскольку предлагает социалистические решения объективных проблем, стоящих перед рабочим классом сегодня в контексте неизменной необходимости в пролетарской власти.

2. Перманентная революция

За последние пятьсот лет капитализм создал единый мировой экономический порядок с международным разделением труда. Мы живем в эпоху империализма – эпоху капиталистического упадка. Опыт этого столетия показал, что национальные буржуазии неоколониального мира не в состоянии решить исторические задачи буржуазно-демократической революции. В целом для этих стран не существует пути независимого капиталистического развития.

В неоколониальных странах успехи классических буржуазных революций могут быть воспроизведены только путем ликвидации капиталистических отношений собственности, обрубания щупалец империалистического мирового рынка и установления рабоче-классовой (т. е. коллективизированной) собственности. Только социалистическая революция – революция, совершаемая против национальной буржуазии и крупных землевладельцев – может привести к качественному росту производительных сил.

Мы отвергаем сталинистскую/меньшевистскую «двухэтапную» стратегию подчинения пролетариата якобы «прогрессивным» слоям буржуазии. Мы выступаем за полную и безоговорочную политическую самостоятельность пролетариата в каждой стране. Все без исключения национальные буржуазии «Третьего мира» выступают агентами империалистического господства, чьи интересы в историческом смысле гораздо теснее связаны с банкирами и промышленниками метрополии, чем с собственными эксплуатируемыми народами.

Троцкисты оказывают военную, но не политическую поддержку мелкобуржуазным националистическим движениям (или даже буржуазным режимам), которые вступают в конфликт с империализмом в защиту национального суверенитета. В 1935 году, например, троцкисты выступали за военную победу эфиопов над итальянскими захватчиками. Однако ленинцы не могут автоматически определять свою позицию в отношении войны между двумя буржуазными режимами, исходя из их относительного уровня развития (или отсталости). В убогой войне 1982 года за Мальвинские/Фолклендские острова, в которой вопрос о защите суверенитета Аргентины никогда не стоял, ленинцы призывали и британских, и аргентинских рабочих «повернуть оружие» – к революционному пораженчеству с обеих сторон.

3. Герильизм

Наша стратегия революции – массовое пролетарское восстание. Мы отвергаем герильизм как стратегическую ориентацию (при этом признавая, что иногда он может иметь дополнительную тактическую ценность), потому что он отводит организованному, политически сознательному рабочему классу роль пассивного наблюдателя. Крестьянское повстанческое движение, возглавляемое радикальной мелкобуржуазной интеллигенцией, не способно установить политическую власть рабочего класса, независимо от субъективных намерений его руководства.

После окончания Второй мировой войны неоднократно демонстрировалось, что при благоприятных объективных обстоятельствах такие движения могут успешно искоренять капиталистическую собственность. Однако, поскольку они не основаны на мобилизации организованного рабочего класса, то в лучшем случае результатом такой борьбы является установление националистических, бюрократических режимов, в качественном отношении идентичных продукту сталинистского вырождения Русской революции (т. е. Югославия, Албания, Китай, Вьетнам и Куба). Такие «деформированные рабочие государства» требуют дополнительных пролетарских политических революций, чтобы открыть путь к социалистическому развитию.

4. Специфическое угнетение: черный вопрос, женский вопрос

Рабочий класс сегодня глубоко расколот по расовому, половому, национальному и другим признакам. Однако расизм, национальный шовинизм и сексизм – это не генетически, а социально запрограммированные формы поведения. Независимо от их нынешнего уровня сознательности, рабочих всего мира объединяет одна общая черта – они не могут коренным образом улучшить свое положение как класса, не разрушив раз и навсегда социальную основу всякого угнетения и эксплуатации. В этом заключается материальная основа марксистского положения о том, что исторической миссией пролетариата является уничтожение классового общества и, тем самым, уничтожение всех форм внеклассового или «специфического» угнетения.

В Соединенных Штатах борьба за власть рабочих неразрывно связана с борьбой за освобождение чернокожих. Расовое разделение между черными и белыми рабочими исторически было главным препятствием на пути к классовой сознательности. Американские чернокожие – это не нация, а цветная каста, насильственно обособленная в низах общества и сосредоточенная преимущественно в рабочем классе, особенно в стратегических секторах промышленного пролетариата. Подвергаясь жестокости, насилию и систематической дискриминации в «стране свободы», черное население исторически было относительно невосприимчиво к расистскому имперскому патриотизму, который отравил большую часть белого пролетариата. Чернокожие рабочие в целом оказывались наиболее воинственной и боевой частью класса. Борьба за освобождение чернокожих – против повседневной расистской жестокости жизни в капиталистической Америке – занимает центральное место в построении революционного авангарда на североамериканском континенте. Борьба против особого угнетения других национальных, языковых и расовых меньшинств, особенно растущего латиноамериканского населения, является вопросом, который также будет ключевым для революции в Америке.

Угнетение женщин материально коренится в существовании нуклеарной семьи – основной и неотъемлемой ячейки буржуазной социальной организации. Борьба за полное социальное равенство женщин имеет стратегическое значение в каждой стране мира. Близкой формой специфического угнетения является преследование гомосексуалистов за несоответствие сексуальным ролям, продиктованным «нормальностью» нуклеарной семьи. Вопрос о гомосексуализме не является стратегическим, как вопрос о женщинах, но коммунистический авангард должен отстаивать демократические права гомосексуалистов и выступать против любых дискриминационных мер, направленных против них.

В профсоюзах коммунисты выступают за: равный доступ ко всем рабочим местам; спонсируемые профсоюзами программы по найму и повышению квалификации женщин и представителей меньшинств в «нетрадиционных» областях; равную оплата за эквивалентную работу и рабочие места для всех. В то же время мы защищаем систему стажа как историческое приобретение профсоюзного движения и выступаем против таких раскольнических и антипрофсоюзных схем, как преференциальные увольнения [специальная система в США, разработанная для борьбы с дискриминацией на рабочем месте, гарантирующая женщинам и расовым меньшинствам дополнительную защиту от увольнений]. Историческая ответственность коммунистического авангарда состоит в том, чтобы бороться за объединение рабочего класса ради его общих классовых интересов вопреки искусственным разделениям, насаждаемым в капиталистическом обществе. Для этого необходимо отстаивать интересы наиболее эксплуатируемых и угнетенных и неустанно бороться против любых проявлений дискриминации и несправедливости.

Угнетенные слои населения не могут освободиться независимо от пролетарской революции, т. е. в рамках того общественного строя, который породил и увековечивает их угнетение. Как отмечал Ленин в «Государстве и революции»:

«Только пролетариат, – в силу экономической роли его в крупном производстве, – способен быть вождем всех трудящихся и эксплуатируемых масс, которые буржуазия эксплуатирует, гнетет, давит часто не меньше, а сильнее, чем пролетариев, но которые не способны к самостоятельной борьбе за свое освобождение».

Мы живем в классовом обществе, и программа каждого общественного движения вынуждена, в конечном счете, представлять интересы одного из двух классов, способных руководить обществом: пролетариата или буржуазии. В профсоюзах буржуазная идеология принимает форму узкого экономизма; в движениях угнетенных оно проявляется как секторализм. Общим для черного национализма, феминизма и других форм секторальной идеологии является то, что все они усматривают корень угнетения в чем-то ином, чем в системе капиталистической частной собственности.

Стратегическая ориентация марксистского авангарда в отношении «независимых» (т. е. многоклассовых) секторальных организаций угнетенных должна заключаться в содействии их внутренней дифференциации на классовые компоненты. Это подразумевает борьбу за привлечение как можно большего числа людей к перспективе пролетарской революции и вытекающую из этого необходимость интегрированной авангардной партии.

5. Национальный вопрос и «взаимопроникающие народы»

«Марксизм непримирим с национализмом, будь он самый «справедливый», «чистенький», тонкий и цивилизованный. Марксизм выдвигает на место всякого национализма – интернационализм…».

— В. И. Ленин, «Критические заметки по национальному вопросу»

Марксизм и национализм – два принципиально противоположных мировоззрения. Мы отстаиваем принцип равенства наций и выступаем против любых привилегий для какой-либо нации. В то же время марксисты отвергают все формы националистической идеологии и приветствуют, по словам Ленина, «всякую ассимиляцию наций за исключением насильственной или опирающейся на привилегии». Ленинская программа по национальному вопросу является в первую очередь негативной, призванной снять национальный вопрос с повестки дня и ослабить привлекательность мелкобуржуазных националистов, чтобы более четко поставить классовый вопрос.

В «классических» случаях национального угнетения (например, в Квебеке) мы защищаем право на самоопределение, не обязательно защищая его осуществление. В более сложных случаях, когда два народа рассеяны или «взаимопроникают» на одной географической территории (Кипр, Северная Ирландия, Палестина/Израиль), абстрактное право каждого на самоопределение не может быть реализовано на равной основе в рамках капиталистических отношений собственности. Однако ни в одном из этих случаев народ-угнетатель не может быть приравнен к белым в Южной Африке или французским колонизаторам в Алжире, то есть к привилегированной касте поселенцев/рабочей аристократии, зависящей от сверхэксплуатации коренного труда для поддержания уровня жизни, качественно более высокого, чем у угнетенного населения.

И ирландские протестанты, и ивритоязычное население Израиля – классово-дифференцированные народы. В каждом из них есть буржуазия, мелкая буржуазия и рабочий класс. В отличие от кающихся моралистов из среднего класса, ленинцы не одобряют просто национализм угнетенных (или мелкобуржуазные политические формирования, которые его поддерживают). Такая поддержка исключает возможность использования реальных классовых противоречий в рядах народа-угнетателя и тем самым еще больше укрепляет власть националистов над угнетенными. Пролетариев доминирующего народа никогда не удастся привлечь к националистической перспективе простого перевертывания существующих неравноправных отношений. Значительную их часть можно привлечь к антисектантской перспективе классовой борьбы, потому что это отвечает их объективным интересам.

Логика капитуляции перед мелкобуржуазным национализмом привела к тому, что большая часть левых поддержала арабских правителей (воплощение так называемой «Арабской революции») против израильтян в ближневосточных войнах 1948, 1967 и 1973 годов. По сути, это были межкапиталистические войны, в которых рабочие и угнетенные региона ничего не выиграли от победы какой-либо из сторон. Поэтому позиция ленинизма была пораженческой с обеих сторон. Как для арабских, так и для еврейских рабочих главный враг находился дома. Война 1956 года была иным делом; в этом конфликте рабочий класс был на стороне Насера против попыток французского и британского империализма (при поддержке израильтян) вновь присвоить недавно национализированный Суэцкий канал.

Принципиально выступая против национализма, ленинцы не остаются нейтральными в конфликтах между угнетенным народом и угнетающим государственным аппаратом. В Северной Ирландии мы требуем немедленного и безоговорочного вывода британских войск и поддерживаем удары, нанесенные Ирландской республиканской армией по таким империалистическим объектам, как Королевская полиция Ольстера, британская армия или отель, полный министров консервативного кабинета в Брайтоне. Точно так же мы в военном отношении на стороне Организации освобождения Палестины против сил израильского государства. Мы ни в коем случае не защищаем террористические акты, направленные против гражданского населения. И это несмотря на то, что преступный терроризм сионистского государства против палестинцев, как и терроризм британской армии и их протестантских союзников против католиков Северной Ирландии, во много раз превосходит любые террористические нападения на гражданское население, совершаемые этими угнетенными народами.

6. Иммиграция/эмиграция

Ленинцы поддерживают основное демократическое право любого человека на эмиграцию в любую страну мира. Как и в случае с другими демократическими правами, это не какой-то категорический императив. Мы бы, например, не приветствовали эмиграцию кого-либо, представляющего угрозу военной безопасности переродившихся или деформированных рабочих государств. Право на индивидуальную иммиграцию, если оно осуществляется в достаточно широких масштабах, может вступить в противоречие с правом на самоопределение малой нации. Поэтому троцкисты не выдвигают призыв к «открытию границ» в качестве общего программного требования. Например, в Палестине в 1930-х и 1940-х годах массовый приток сионистской иммиграции заложил основу для насильственного изгнания палестинского народа с его собственной земли. Мы не признаем «право» неограниченной миграции ханьцев в Тибет, а также французских граждан на переселение в Новую Каледонию.

За требование «открытых границ» обычно выступают благонамеренные либеральные/радикальные путаники, движимыми утопическим желанием исправить ужасающее неравенство, порожденное империалистическим мировым порядком. Но только мировая социалистическая революция, а не массовая миграция, является марксистским решением проблемы страдания и нищеты большинства человечества при капитализме.

В США мы защищаем мексиканских рабочих, задержанных La Migra [Иммиграционной и таможенной полицией США]. Мы выступаем против всех иммиграционных квот, всех облав и всех депортаций рабочих-иммигрантов. В профсоюзах мы боремся за немедленное и безоговорочное предоставление полных гражданских прав всем рабочим иностранного происхождения.

7. Демократический централизм

Революционная организация должна быть строго централизованной с руководящими органами, наделенными всеми полномочиями для направления работы нижестоящих органов и членов. Организация должна иметь политическую монополию на публичную политическую деятельность своих членов. Членам должно быть гарантировано право полной фракционной демократии (т.е. право вести внутриполитическую борьбу за изменение линии и/или замену существующего руководства). Внутренняя демократия – это не декоративные рюшки и не просто предохранительный клапан, с помощью которого рядовые члены выпускают пар, – это критическая и непреложная необходимость для революционного авангарда, если он хочет справиться со сложными процессами классовой борьбы. Это также главное средство создания революционных кадров. Право на внутреннюю фракционную демократию, т.е. право на борьбу с ревизионизмом внутри авангарда, есть единственная «гарантия» против политического вырождения революционной организации.

Попытки затушевать важные разногласия и размыть линии политического размежевания внутри партии могут лишь ослабить и дезориентировать революционную партию. Организация, объединенная дипломатией, консенсусом по наименьшему общему знаменателю и сопутствующей программной двусмысленностью (вместо принципиального программного соглашения и борьбы за политическую ясность), ожидает только первого серьезного испытания классовой борьбой, чтобы распасться. И наоборот, организации, в которых выражение разногласий формально или неформально запрещено, обречены превратиться в косные, иерархические и безжизненные секты, все более отдаляющиеся от живого рабочего движения и неспособные воспроизводить кадры, необходимые для выполнения задач революционного авангарда.

8. Народные фронты

«Вопрос вопросов в настоящее время – это Народный фронт. Левоцентристы стремятся представить этот вопрос как тактический или даже технический маневр, чтобы иметь возможность торговать своими товарами в тени Народного фронта. В действительности Народный фронт есть главный вопрос пролетарской классовой стратегии для этой эпохи. Он также дает наилучший критерий для определения разницы между большевизмом и меньшевизмом».

— Троцкий, «ПОУМ и Народный фронт», 1936 г.

Народный фронтизм (т. е. программный блок, обычно направленный на получение государственной власти, между рабочими организациями и представителями буржуазии) есть классовая измена. Революционеры не могут оказывать никакой поддержки, сколь бы «критической» она ни была, участникам народных фронтов.

Тактика критической электоральной поддержки реформистским рабочим партиям исходит из присущего таким партиям противоречия между их буржуазной (реформистской) программой и их рабочей базой. Когда социал-демократическая или сталинистская партия входит в коалицию или избирательный блок с буржуазными или мелкобуржуазными формированиями, это противоречие фактически приостанавливается на время существования коалиции. Член реформистской рабочей партии, баллотирующийся на выборах по списку классово-коллаборационистской коалиции (или народного фронта), баллотируется на деле как представитель буржуазного политического формирования. Таким образом, исключается возможность применения тактики критической поддержки, поскольку снимается противоречие, которое она пытается использовать. Вместо этого революционеры должны сделать условием поддержки на выборах развал коалиции: «Долой министров-капиталистов!».

9. Объединенные фронты и «стратегические объединенные фронты»

Единый фронт – это тактика, с помощью которой революционеры пытаются найти подход к реформистским или центристским формированиям, чтобы «направить низы против верхушки» в ситуациях, когда существует настоятельная необходимость в единых действиях со стороны рядовых членов. Вступать в соглашения единого фронта с мелкобуржуазными или буржуазными формированиями можно там, где имеется эпизодическое соглашение по отдельному вопросу и когда это отвечает интересам рабочего класса (например, единый фронт большевиков с Керенским против Корнилова). Единый фронт – это тактика, направленная не только на достижение общей цели, но и на то, чтобы на практике продемонстрировать превосходство революционной программы и тем самым завоевать новое влияние и приверженцев для авангардной организации.

Революционеры никогда не возлагают ответственность за революционное руководство на постоянный союз (или «стратегический единый фронт») с центристскими или реформистскими силами. Троцкисты никогда не выступают с общей пропагандой – совместными заявлениями об общей политической перспективе – с ревизионистами. Такая практика является одновременно и нечестной (поскольку она неизбежно приводит к замалчиванию политических расхождений, разделяющих организации), и ликвидаторской. «Стратегический единый фронт» – излюбленный прием оппортунистов, которые, отчаявшись в своем малом влиянии, пытаются компенсировать его за счет растворения в более широком блоке на основе программы с наименьшим общим знаменателем. В работе «Центризм и Четвертый Интернационал» Троцкий разъяснял, что революционная организация отличается от центристской своей «активной заботой о чистоте принципов, ясности позиции, политической последовательности и организационной завершенности» [перевод цитаты Троцкого сделан с английской статьи, опубликованной в журнале американских троцкистов в феврале 1934 года; русская статья с таким же названием была опубликована в 1939 году и не является идентичной статье на английском языке]. Именно это и призван уничтожить единый стратегический фронт.

10. Рабочая демократия и классовая линия

Революционные марксисты, отличающиеся тем, что говорят рабочим правду, могут только выиграть от открытой политической конфронтации между различными соперничающими левыми течениями. Иначе обстоит дело с реформистами и центристами. Сталинисты, социал-демократы, профсоюзные бюрократы и другие поводыри-обманщики рабочего класса уклоняются от революционной критики и стремятся предотвратить политическую дискуссию и дебаты с помощью нападок и исключений.

Мы выступаем против насилия и отстранений внутри левого и рабочего движения, отстаивая право каждого на самозащиту. Мы также выступаем против использования «мягкого» насилия, т.е. клеветы, которое идет рука об руку с физическими нападениями (или подготавливает почву для них). Клевета и насилие внутри рабочего движения совершенно чужды традициям революционного марксизма, ибо они умышленно направлены на уничтожение сознательности, предпосылки освобождения пролетариата.

11. Государство и революция

Вопрос о государстве занимает центральное место в революционной теории. Марксизм учит, что капиталистическое государство (в конечном счете «особые отряды вооруженных людей», призванные защищать буржуазную собственность) не может быть захвачено и поставлено на службу интересам трудящихся. Власть рабочего класса может установиться только путем разрушения существующей буржуазной государственной машины и замены ее учреждениями, призванными защищать пролетарскую собственность.

Мы категорически против какого-либо вмешательства буржуазного государства в дела рабочего движения. Марксисты выступают против всех профсоюзных «реформаторов», ищущих защиты от бюрократической коррупции в капиталистических судах. Трудящиеся должны сами навести порядок в собственном доме! Мы также призываем к исключению всех полицейских и тюремных охранников из профсоюзного движения.

Долг революционеров – научить рабочий класс, что государство – это не беспристрастный арбитр между противоположными общественными интересами, а оружие, которым капиталисты орудуют против них. Соответственно, марксисты выступают против реформистских/утопических призывов к буржуазному государству «запретить» фашистов. Такие законы неизменно применяются гораздо более агрессивно против рабочего движения и левых, чем против фашистских отбросов, составляющих ударные отряды капиталистической реакции. Троцкистская стратегия борьбы с фашизмом состоит не в том, чтобы апеллировать к буржуазному государству, а в том, чтобы мобилизовать силы рабочего класса и угнетенных для прямого действия, чтобы раздавить фашистские движения в зародыше прежде, чем они смогут вырасти. Как заметил Троцкий в «Переходной программе», «борьба против фашизма начинается не в либеральной редакции, а на заводе и кончается на улице».

Ленинцы отвергают какую-либо концепцию, провозглашающую, что империалистические войска могут играть прогрессивную роль где бы то ни было: будь то «защита» чернокожих школьников на юге США, «защита» католического населения Северной Ирландии или «поддержание мира» на Ближнем Востоке. Мы также не пытаемся заставить империалистов действовать «морально» путем лишения инвестиций или введения санкций против Южной Африки. Вместо этого мы утверждаем, что державы «Свободного мира» фундаментально едины с расистским режимом апартеида в защите «права» на сверхэксплуатацию черных трудящихся. Предлагаемое нами решение – мобилизация сил интернациональных трудящихся в классовой борьбе для эффективных акций солидарности с чернокожими рабочими Южной Африки.

12. Русский вопрос

«Что такое сталинофобия? Является ли ею ненависть к сталинизму; страх перед этим «сифилисом рабочего движения» и непримиримый отказ терпеть любые его проявления в партии? Вовсе нет…».

«Является ли ею мнение, что сталинизм – не вождь международной революции, а ее смертельный враг? Нет, это не сталинофобия; это то, чему учил нас Троцкий, чему мы снова научились на нашем опыте борьбы со сталинизмом, и в чем мы убеждены до мозга костей».

«Чувство ненависти и страха перед сталинизмом, с его полицейским государством и лагерями рабского труда, его подлогами и убийствами несогласных с ним представителей рабочего класса является здоровым, естественным, нормальным и прогрессивным. Эти настроения становятся ошибочными только тогда, когда ведут к примирению с американским империализмом и к возложению борьбы со сталинизмом на этот самый империализм. На языке троцкизма именно это, и ничто другое, является сталинофобией».

— Джеймс  П. Кэннон, «Сталинистское соглашательство и сталинофобия», 1953 г.

Мы стоим за безоговорочную защиту коллективизированных экономик переродившегося советского рабочего государства и деформированных рабочих государств Восточной Европы, Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Китая, Северной Кореи и Кубы от капиталистической реставрации. Однако мы ни на минуту не упускаем из виду того факта, что только пролетарские политические революции, которые свергнут предательскую антирабочую бюрократию, управляющую этими государствами, могут сохранить достигнутые до сих пор завоевания и открыть путь к социализму.

Победа сталинской фракции в Советском Союзе в 1920-х годах под лозунгом «социализма в одной стране» увенчалась физическим уничтожением ведущих кадров ленинской партии десятилетие спустя. Противопоставляя защиту Советского Союза мировой революции, сталинистские узурпаторы безжалостно подрывают и то, и другое. Поэтому перспектива пролетарского восстания ради восстановления прямого политического верховенства рабочего класса не противоположна, а неразрывно связана с защитой коллективизированной экономики.

Русский вопрос наиболее остро ставился в последние годы в связи с двумя событиями: подавлением польской «Солидарности» и интервенцией Советской Армии в Афганистан. В военном отношении мы выступаем на стороне сталинистов как против капиталистов-реставраторов из «Солидарности», так и против исламских феодалов, борющихся за сохранение женского рабства в Афганистане. Это не означает, что сталинстские бюрократы призваны сыграть какую-либо прогрессивную историческую роль. Напротив. Тем не менее, мы защищаем те действия (например, подавление «Солидарности» в декабре 1981 года), которые они вынуждены предпринимать ради защиты форм собственности рабочего класса.

13. За возрождение Четвертого Интернационала!

«Троцкизм является не новым движением и новой доктриной, а лишь восстановлением, возрождением подлинного марксизма, который был развит и воплощен в жизнь Русской революцией и первыми днями Коммунистического Интернационала».

—Джеймс П. Кэннон, История американского троцкизма.

Троцкизм – это революционный марксизм нашего времени, политическая теория, выработанная на основе концентрированного опыта более чем полуторавековой пролетарской коммунистической политики. Она подтвердилась в положительном смысле в Октябрьской революции 1917 года, величайшем событии современной истории, а затем в основном в отрицательном. После бюрократического удушения большевистской партии и Коминтерна сталинистами, традиция ленинизма – практика и программа русской революции – была продолжена Левой оппозицией и только ею.

Троцкистское движение зародилось в борьбе за революционный интернационализм против реакционной/утопической концепции «социализма в одной стране». Необходимость революционной организации на международной основе вытекает из самой организации капиталистического производства. Революционеры на каждой национальной территории должны руководствоваться стратегией интернационального масштаба, которая может быть разработана только путем создания интернационального руководства рабочего класса. Патриотизму буржуазии и ее социал-демократических и сталинских лакеев троцкисты противопоставляют бессмертный лозунг Карла Либкнехта: «Главный враг дома!». Мы стоим на основных программных позициях, принятых учредительной конференцией Четвертого Интернационала в 1938 году, а также на первых четырех конгрессах Коммунистического Интернационала и на революционной традиции Маркса, Энгельса, Ленина, Люксембург и Троцкого.

Кадры Четвертого Интернационала за пределами Северной Америки были в значительной степени истреблены или рассеяны в ходе Второй мировой войны. Интернационал оказался окончательно политически уничтоженным паблоистским ревизионизмом в начале 1950-х гг. Мы не нейтральны в отношении раскола 1951-1953 годов – мы на стороне Международного комитета (МК) против паблоистского Международного секретариата (МС). Борьба МК была глубоко ошибочной как с точки зрения политической структуры, так и с точки зрения реализации. Тем не менее, в конечном счете, стремление МК противостоять растворению троцкистских кадров в сталинистской и социал-демократической партиях (как предлагал Пабло) и защита необходимости сознательного фактора в истории, сделали его качественно выше ликвидаторского МС.

В МК самой важной секцией была американская Социалистическая рабочая партия (СРП). Это также была самая сильная секция на момент основания Интернационала. Она получила преимущества от непосредственного сотрудничества с Троцким и имела руководящие кадры, восходящие к ранним годам Коминтерна. Политический крах СРП как революционной организации, ознаменовавшийся ее некритическим энтузиазмом по поводу кастроизма в начале 1960-х годов и завершившийся ее переходом на сторону паблоистов в 1963 году, стал огромным ударом по мировому троцкизму.

Мы солидарны с борьбой Революционной тенденции СРП (предшественницы Спартакистской Лиги/США) за защиту революционной программы от центристского объективизма большинства. Мы стоим на троцкистских позициях, которые защищала и развивала революционная Спартакистская лига в последующие годы. Однако под давлением двух десятилетий изоляции и разочарования, сама СЛ качественно выродилась в гротескно-бюрократическую и откровенно культистскую группу политических гангстеров, которые, несмотря на остаточную способность к циничному «ортодоксальному» литературному позерству, демонстрируют постоянное стремление отступать под давлением. «Интернациональная спартакистская тенденция» сегодня ни в одном важном аспекте политически не превосходит ни один из дюжины или более псевдотроцкистских «интернационалов», претендующих на звание Четвертого Интернационала.

Раскол нескольких исторических претендентов на троцкистскую преемственность, а также трудности и общий дрейф вправо остальных открывают потенциально благодатный период для политической переоценки и реорганизации среди тех, кто не верит, что путь к социализму лежит через британскую Лейбористскую партию, капиталистически-реставрационистскую «Солидарность» Леха Валенсы или чилийский Народный фронт. Мы настойчиво стремимся участвовать в процессе международного объединения революционных кадров на основе программы подлинного троцкизма, как шага к давно назревшему возрождению Четвертого Интернационала, Всемирной партии социалистической революции.

«На основе длительного исторического опыта можно записать как закон, что революционные кадры, которые восстают против своей социальной среды и организуют партии, чтобы возглавить революцию, могут – если революция слишком долго откладывается – сами выродиться под продолжающимся влиянием и давлением этой же среды…

Но тот же исторический опыт показывает, что из этого закона есть и исключения. Исключение составляют марксисты, остающиеся марксистами, революционеры, остающиеся верными знамени. Основные идеи марксизма, на которых только и может быть построена революционная партия, постоянны в своем применении на протяжении столетия. Идеи марксизма, создающие революционные партии, сильнее партий, которые они создают, и им всегда удавалось пережить их падение. Они не перестают находить представителей в старых организациях, чтобы возглавить работу по восстановлению.

Это продолжатели традиции, защитники ортодоксальной доктрины. Задача неподкупных революционеров, вынужденных в силу обстоятельств начать работу по реконструкции организации, никогда не состояла в том, чтобы провозгласить новое откровение – в таких мессиях не было недостатка, и все они затерялись в суматохе дней, – но в восстановлении старой программы и приведении ее в соответствие с современными требованиями».

— Джеймс П. Кэннон, Первые десять лет американского коммунизма.